Стивен Хокинг. Непобедимый разум  - Китти Фергюсон

С этим согласиться нетрудно. Конечно, мы все склонны это отрицать – по крайней мере, отчасти и иногда, – но мы ведь и в самом деле всю жизнь учимся именно так. У вас свой набор опытов, у меня свой. Возможно, нам удастся “согласиться не соглашаться” и не добиваться непременного признания “правоты” или “неправоты”. Готов ли Хокинг пойти еще дальше и применить свою философию к тем сильнейшим убеждениям, которые разделяют человечество? Тут он бы, пожалуй, вспомнил и вторую, вполне платоновскую часть своего высказывания и ответил: “Это не означает, что “правильно” и “неправильно” не существуют, – если бы я не верил в их существование, жизнь лишилась бы смысла”. С другой стороны, есть мнение, что и наши ценности – продукт эволюции. При таком раскладе “правильно” то, что способствует выживанию вида, и не приходится ждать более глубоких и фундаментальных истин. Если это верно (а что такое “верно” в подобных спорах?), то и независимая от модели мораль – такая же иллюзия, как независимая от модели реальность.

Как бы то ни было, рассуждения Хокинга о “реальности” помогают понять одну загвоздку, возможно, мешавшую вам после прочтения главы 2. Если никто не видел, к примеру, электрон, почем знать, “реален” ли он?

Хотя электрон действительно никто не видел, это удобная модель, объясняющая наблюдаемые в конденсационной камере или в кинескопе следы и световые пятна. Эта модель чрезвычайно успешно применяется как в фундаментальной, так и в прикладной науке. Но реальны ли электроны? Большинство физиков ответят – да, конечно, они вполне реальны, но Хокинг считает сам этот вопрос бессмысленным.

“Реализм зависимости от модели” он считает разумным подходом к дуальностям – к ситуациям, когда два разных, возможно, исключающих друг друга описания требуются одновременно, потому что вместе они дают более последовательную картину, нежели каждое из них по отдельности. Нельзя утверждать, будто одна теория “лучше” или “реальнее” другой. Сошлемся на самый известный пример, дуальность волны и частицы, которая возникла в науке начала ХХ века, когда ученые обнаружили, что во взаимодействии с материей свет ведет себя как поток частиц, а в движении – как волна.

Этот разговор подводит нас к более точному пониманию М-теории. По-видимому, ни одной математической модели не будет достаточно для описания всех аспектов вселенной. Каждая теория из семейства М-теории описывает определенный ряд явлений. Там, где эти ряды перекрываются, теории согласованы друг с другом, и в этом смысле они составляют часть единой теории, подобно тому как отдельные карты в предложенной Хокингом аналогии составляют части одной большой карты. Но во всем семействе нет теории, которая могла бы охватить и все силы природы, и частицы, упомянутые в главе 2, и ту форму пространства-времени, в которой разыгрывается игра вселенной. Если поиск теории всего упирается в такую фрагментированную карту, так тому и быть, “это приемлемо в рамках зависимой от модели реальности”[467]. У нас не будет фундаментальной теории, независимой от известных нам моделей.

Хокинг и Млодинов пишут, что все вселенные возникли из ничего, естественным образом и по законам физики, творца для этого не требуется. Здесь они намеренно упрощают свою мысль, чтобы не возникало разночтений. В теории вечной инфляции, которой придерживается Хокинг, вселенные не возникают из ничего – они возникают из других вселенных. Где-то в прошлом могли быть первая вселенная и первый цикл инфляции, с чего все началось, или же постоянный процесс самовоспроизведения уходит в прошлое бесконечно далеко. Возможно, происхождение первой вселенной (если таковая была) можно объяснить исходя из гипотезы об отсутствии граничных условий, которая оставляет нас ровно там, где останавливается “Краткая история времени”: все с теми же фундаментальными вопросами и все с тем же “местом для Бога”.

“Высший замысел” больше внимания уделил другой загадке: каким образом вселенная “подогнана” под нас. Для верующих, особенно для тех, кто все еще не отказался от концепции “Бога белых пятен” и в качестве главного аргумента ссылается на тайны, которые трудно объяснить без Бога, не так уж радостно предлагаемое Хокингом и Млодиновым вполне приемлемое объяснение на основании принципа нисходящего анализа и многообразия вселенных. Если Бог существовал для вас лишь в качестве “объяснения загадок”, то Хокинг в очередной раз проткнул ваш мыльный пузырь. СМИ, конечно, немало шумели по поводу позиции Хокинга в споре между Богом и наукой, но вдумчивому читателю книга дорога тем, что инициирует напряженную внутреннюю работу – и результаты этой работы не всегда такие, каких мог бы ожидать от нас Хокинг.

В заключительной главе Хокинг и Млодинов рассматривают вопрос о происхождении физических законов и открывают разговор характерным замечанием: “Законы природы объясняют нам, как ведет себя вселенная, но не объясняют, почему она себя так ведет”. В конце “Краткой истории времени” Хокинг писал: ответить на этот вопрос – значит понять замысел Бога. Теперь он разделил вопрос на три части: “Почему именно эти законы, а не иные?”, “Почему есть что-то, а не ничто?” (законы, несомненно, часть “чего-то”) и “Почему мы существуем?”.

Отвечая на первый вопрос, Хокинг и Млодинов перечисляют законы физической вселенной, похожей на нашу: чтобы такая вселенная могла существовать, набор законов должен соответствовать концепции энергии, в которой количество энергии остается постоянным, не меняется со временем. Второе требование – энергия изолированного объекта в пустом пространстве положительна. И нужно что-то вроде гравитации, причем теория гравитации должна приводить в соответствие (суперсимметрию) силы природы и частицы, которыми эти силы управляют. Принцип нисходящего анализа позволяет без труда ответить на вопрос: “Почему именно этот набор законов, а не другой?” Ответ опирается на антропный принцип, но и М-теория мало что добавляет к этой формулировке: поскольку дополнительные измерения могут сворачиваться множеством способов и от того, как именно они сворачиваются, зависят физические законы вселенной, то непременно должна существовать и вселенная именно с таким набором законов.

Для решения третьего вопроса (“Почему мы существуем?”) Хокинг и Млодинов предлагают нам поиграть в компьютерную игру “Жизнь”. Эта увлекательная игра была придумана в 1970 году Джоном Хортоном Конвеем, математиком из Кембриджа. Игра происходит на большой доске в клеточку, причем одни клетки считаются “живыми”, а другие – “мертвыми”. Простой набор правил определяет “рождения”, “смерти” “выживание”, и таким образом на доске сменяются “поколения”. Едва эта игра появилась, как стало очевидно, что ее простые правила разворачиваются в весьма сложный процесс. Помните инопланетянина из главы 2, незнакомого с законами нашей вселенной? В таком же положении окажется и человек, который присоединится к игре спустя какое-то время после ее начала: наблюдая за происходящим на доске, он сможет вывести “законы”, управляющие формированием и поведением сложных группировок “мертвых” и “живых” клеток, но это будут уже не простые первоначальные законы, а более сложные, возникшие из первых. Игра “Жизнь” – наглядный пример “самоорганизующейся системы”, ее “порождаемой сложности”. Так полосы на шкуре зебры и узоры цветочного лепестка возникают из первоначального набора клеток.